Опубликовано (обновлено) в каталоге: 13.02.2014

Монгольская империя: Расстановка сил

Византия

Византия родилась на вероисповедной основе в Передней Азии во II веке н.э. Пережила подъем и надлом своей этнической системы соответственно в V и VI веках н.э. и находилась к описываемым событиям в инерционной фазе, существуя за счет накопленных богатств и культурных традиций.

Но как пар, вырвавшийся из котла, где он находился под огромным давлением, так и внутни-этническая ("пассионарная", Л.Н.Гумилев) энергия потеряла силу своего натиска. Если в IV-VIII веках внутри самой Византии горели страсти и люди спорили о природе воплощения, следует ли уважать искусство, почитать иконы или оставить живопись как второсортное занятие, то уже в IX веке 20‑миллионное население империи охладело и предпочитало роскошную жизнь в самом богатом городе тогдашнего мира - Константинополе.

Но культура имеет свою инерцию. Прежняя энергия, имевшая накопления - храмы, библиотеки, армию - обеспечивала Византии видимое процветание. Но ему мешало прогрессивное загнивание Константинопольского синклита - совета высших чиновников.

Уже в XI веке на престол Византии возводились беспринципные фавориты. Среди них были пьяницы, развратники, бесталанные чиновники. Тем самым Византия утратила территорию, откуда она произошла, - Малую Азию.

Кроме Византии православными странами были Киликия, Грузия, вернувшая себе самостоятельность, а также Сирия, Месопотамия, Египет, находившийся под владычеством мусульманского этнического меньшинства, и - что самое удивительное - Центральная Азия, где три четверти кочевников были христианами несторианского направления.

Именно последние в последствие составили основную силу Монгольского улуса, где царствовала династия Чингисидов, весьма сочувствовавшая своим христианским подданным.

Мир ислама

Возник в VII веке в Аравии и охватил южные страны от Памира до Испании включительно. В XII веке переживал надлом - переход от фазы расцвета к фазе инерционной. Былая целостность мира ислама раскололась на отдельные государства. Решающей силой их стали на востоке тюрки, а на западе - берберы.

Названия обманчивы. Слово "ислам" обозначает одно из исповеданий монотеизма. Оно же выступает как наименование огромной супер-этнической целостности, особой культуры и системы государственных образований и мировоззрений. Но, что очень важно, в этой системной целостности далеко не все были мусульманами, хотя и числились таковыми. Речь идет не об иноверцах, а о членах мусульманской общины, претендовавших на правоверие.

До VI века арабы вели себя тихо. Одни пасли верблюдов, другие в оазисах разводили финиковые пальмы и работали проводниками купеческих караванов через Каменистую Аравию, третьи умиротворенно жили в Йемене, подвергаясь время от времени вторжениям абиссинцев или персов. Но все они были далеки от участия в исторических событиях, хотя постоянная война Рима с Ираном протекала на границах их страны.

На своем подъеме арабы создали грандиозную теократическую империю, персы пропитали ее древней, высокой культурой, тюрки отстояли ее границы от контрнаступления византийцев и вторжения крестоносцев. Регион, условно именуемый "мир ислама", был обширен, богат, образован, терпим к иноверцам

Романо‑германский христианский мир

Возник в результате распада франкской империи Карла Великого в IX веке и составлял многонациональную целостность, для которой была характерна борьба пап с императорами Священной Римской империи германской нации.

Все народы и созданные ими королевства исчезли, ибо оказались нестойкими. Исключение было одно - франки, которые не переселялись, а расселялись. И они не принесли в покоренные страны своего мировоззрения, а, будучи язычниками, приняли местное - православие, причем бездумно и, по сути дела, формально. Поэтому они разлагались медленнее прочих германских племен, благодаря чему были в состоянии подчинить себе ту часть Западной Европы, которая не была захвачена арабами, греками, славянами и аварами. Так создалась в VIII веке империя Каролингов.

В империи франков возникли мощные сепаратистские движения на национальном принципе, но внуки Карла Великого были просто вывесками, ибо сам процесс осуществляли народные ополчения. Королевства продолжали дробиться до XI века, опять‑таки по национальному признаку. Во Франции появились Бретань, Нормандия, Гиень, Гасконь, Прованс, Лангедок, Бургундия, лишь юридически и формально связанные с маленьким Парижским графством, сюзерен коего носил титул "король". Также разделились Германия и Италия, но всех их объединяло одно - они были членами единого "христианского мира", в который не принимали схизматиков‑греков и не признававших папский престол ирландцев, не говоря о славянских язычниках и мусульманах. Так создался романо‑германский суперэтнос, полный энергии и честолюбивых планов.

И наконец, стихийное движение людей в разных концах Европы охватило весь христианский мир: начался крестовый поход.

Крестоносцы собирались в Святую землю к Гробу Господню. Уже рыцарство стало подумывать о походе, когда отвага бедняков воспламенилась столь великим рвением, что никто из них не обращал внимания на скудность доходов, не заботился о надлежащей распродаже домов, виноградников и полей, всякий пускал в распродажу лучшую часть имущества за ничтожную цену, как будто он находился в жестоком рабстве или был заключен в темницу и речь шла о скорейшем выкупе.

В прежние времена ни темницы, ни пытки не могли бы исторгнуть у них того, что теперь сполна отдавалось за безделицу. Многие, не имевшие никакого желания пускаться в путь, на другой день, по внезапному побуждению отправлялись вместе со всеми.

Понимали ли крестоносцы, на что они идут? Может быть, кто‑то из них и понимал опасность, да и тщетность этого похода, но, увлеченный стихийным потоком, шел на верную гибель вместе с остальными. Из неорганизованной массы уцелели единицы - те, кто успел бежать от сельджукских сабель. Организованное рыцарское ополчение одержало несколько побед над мусульманами и заняло Иерусалим, но из 110 тысяч воинов, переправившихся через Босфор, до Иерусалима дошло 10 тысяч.

И на этом успехи крестоносцев, отборного воинства католической Европы, прекратились. Сельджуки, уже потерявшие поддержку своих восточных соплеменников, а равно арабов и персов, отмахивались от крестоносцев, спокойно разбивая их в небольших стычках. Крестоносцы оказались в этой войне небоеспособными. Всех сил рыцарской Европы хватило лишь на то, чтобы удержать несколько прибрежных крепостей, получавших постоянную поддержку со стороны моря. Иерусалим был утрачен крестоносцами в октябре 1187 года войска султана Салах-ад‑Дина вошли в него. В 1244 г. Иерусалим и округа снова были утеряны крестоносцами.

Было ясно, что агрессия Европы на Ближнем Востоке захлебнулась. И тогда вступили в игру монголы и куманы (половцы).

Великая Степь

Этносы Великой Степи возникли одновременно с маньчжурами (чжурчжэнями) в XII веке и потому находились в фазе этнического подъема.

По всей Великой степи и за ее пределами жили представители "осколков" ранее великих держав. Потомки сарматов - аланы, потомки динлинов - куманы, они же - кыпчаки, они же - половцы, потомки кангаров - печенеги на западе и канглы на востоке, и гузы, они же торки.

Как ни странно, но в надвигающейся трагедии приняли участие люди, которым она должна была быть совершенно безразличной. На северных окраинах Византии и Сельджукского султаната жили кочевники, долгое время изображавшиеся европейскими авторами как бесчисленные скопища, подобные саранче. На самом же деле в степях жили три немногочисленных этноса, очень древние и потому не агрессивные: гузы, по‑русски - торки; канглы, по‑русски - печенеги и кыпчаки, или куманы, по‑русски - половцы.

Беда пришла с неба, и весьма неожиданно. В IX-X веках степную зону Евразии постигла вековая засуха. В степи шла трехсторонняя война, вялотекущая, но постоянная. Для степной войны необходимо иметь откормленных коней и много баранов, чтобы не голодали воины. Поэтому состояние пастбищ определяет возможность победы. Значит, засуха, влияя на произрастание трав, либо способствует, либо мешает военным успехам кочевых народов, причем в большей степени, нежели оседлых, ибо те могут создать запасы зерна, хотя бы на несколько лет, а кочевники этих возможностей лишены.

В X веке больше всех пострадали от засухи степи современного Центрального Казахстана, большая часть их превратилась в пустыню. Канглы вынуждены были покинуть родину. Часть их поселилась во владениях хорезмшахов, приняла ислам и стала называться просто канглы, а другая часть переправилась в Причерноморье и долгое время сохраняла самостоятельность, даже будучи зажата двумя великими державами: Византией и Русью. Руси эта часть канглов боялась меньше, чем соседей - кыпчаков.

Гузы тоже пострадали от засухи и ушли частью в верховья Амударьи, в окрестности Балха и Мазари‑Шерифа, а частью на Волынь (нынешняя Украина), где подчинились киевским князьям.

Засуха ударила по кыпчакам меньше, чем по их соседям. Воды в Иртыше много, с Алтая сбегала влага горных ключей, на горных пастбищах трава растет в изобилии, а лесам на склонах гор жара не страшна. Поэтому кыпчаки сберегли свой экономический и военный потенциал, преследуя торков и печенегов, они пришли в донские степи не как беглецы, а как победители. Там они нашли то же разнотравье, что и в родной Барабе, и остались жить, так как ландшафт был привычным. Но, конечно, им при этом пришлось столкнуться с Византией и Русью.

С греками половцы поладили быстро, заключив с ними союз. Печенеги полвека грабили Балканский полуостров и вызвали такое раздражение, что греки, победив их, не брали пленных. Спаслись только те печенеги, которые сдались половцам. Взяв добычу и награду за помощь, половцы ушли за Дунай.

Война половцев с Киевским государством затянулась до 1115 года, вследствие того что Олег Святославич Черниговский оказался союзником половцев, тогда как киевские князья Святополк II и Владимир Мономах опирались на торков, давних врагов половцев. В 1117 году русские и их союзники покинули Белую Вежу, крепость на Дону, а западные кочевья половцев были разгромлены Мономахом. С этого времени западный половецкий союз вошел в состав Руси, сохранив автономию, а восточные "дикие" половцы стали союзниками князей владимирских. За 120 лет - время от 1116 до 1236 год - половецких набегов на Русь было 5, русских походов на степь - 5, участий половцев в усобицах - 16. Так что, можно констатировать, что "жестокая война Руси и Степи" - миф. Так, например, когда в 1221 году сельджуки высадили десант в Крыму, то на помощь половцам пришли рязанские князья и разделили с ними горечь поражения.

Если печенеги и гузы приняли ислам и превратились в периферию мусульманского мира, то половцы усердно крестились и вступали в брачные союзы с русскими. Не только внук героя "Слова о полку Игореве", но и сам Александр Невский были полуполовцами.

Древняя Русь

Русь - ровесница Византии.

На рубеже VIII и IX веков хазары остановились на границе земли русов, центр которой находился в Крыму. В Киеве сидели русские каганы Дир и Аскольд, прямые потомки Кия, а вовсе не сбежавшие от Рюрика конунги. Русы в это время проявляли значительную активность, совершая морские набеги на берега Черного моря. В 852 году русы взяли славянский город Киев.

В 860 году русы под предводительством Аскольда на 360 кораблях осадили Константинополь, но вскоре сняли осаду и ушли домой. Дальнейшие события сложились не в пользу русов. Вскоре после 860 года произошла, видимо, не очень удачная война с печенегами, которые в этом году могли выступить только как наемники хазарского царя.

В 867 году православные миссионеры обратили часть киевлян в христианство. Это означало мир и союз с Византией, но полное обращение не осуществилось из‑за сопротивления обновленного язычества и агрессивного иудаизма.

Однако киевская христианская колония уцелела. Сто двадцать лет она росла и крепла, чтобы в нужный момент сказать решающее слово, которое она произнесла в 988 году.

В IX веке русская держава имела мало друзей и много врагов. Сначала Руси относительно повезло. Три четверти IX века, именно тогда, когда росла активность Западной Европы, болгары сдерживали греков, авары - немцев, бодричи - датчан.

Норвежские викинги устремлялись на запад. А пути "из варяг в греки" и "из варяг в хазары", находясь при этом в полном отрыве от родины - Норвегии. Условия для войны с местным населением, заметим, были предельно неблагоприятны.

Здесь возникает очень интересный вопрос.

История варяжского проникновения в славянские земли темна и непонятна, детали этих событий, похоже, сознательно затушеваны летописцами XII века.  Общепризнано, что в 862 году (хронология сбивчива) варяжский конунг Рюрик появился в Новгороде и, сломив сопротивление антиваряжской партии, возглавленной неким Вадимом Храбрым, обложил данью северных славян. Согласимся с тем, что призывать на княженье чужеземцев никто бы не стал: своих претендентов всегда и везде хоть отбавляй, поэтому сказку о том, что варяги были "призваны княжить" оставим легковерным детям, которым безграмотные "историки" пишут учебники.

Но от вторжения в Русскую землю Рюрик воздержался.

В IX веке Русской землей именовалось Южное Поднепровье, где два этноса - россомоны и славяне - еще в IV веке воевали с готами на стороне гуннов. История их до IX века неизвестна. Ясно лишь, что Киевский каганат был сильным и независимым государством наряду с каганатами Венгерским, Болгарским и Хазарским.

Да, не славная Киевская Русь, возглавляемая благородными князьями, а Русский каганат, так как по типу своего устройства и управления он вполне соответствовал азиатским каганатам.

В 864 году русы воевали с болгарами, в 865 - с полочанами, в 867 - с печенегами (?!), в 869 - с кривичами. Однако при столь активной внешней политике столкновений с хазарами не было: миссия св.Кирилла в Хазарию в 860 году проходила в мирной обстановке. Это говорит не о миролюбии правительства Хазарии, а о могуществе Киева, союзе русов с мадьярами и сложности обстановки на Каспии. В 860-880 годы киевское правительство Аскольда и Дира было настолько крепким, что могло не страшиться хазарской агрессии. Более того, киевляне расширяли зону своего влияния на север, не опасаясь конфликта со шведами.

Даже, если представить, что шведы хотели бы подчинить себе северные земли Восточной Европы, то это было выше их возможностей. Как все скандинавы, они двигались на ладьях, и, следовательно, в пределах их досягаемости были только берега рек. Не имея лошадей, они не могли уходить далеко от своих плавучих баз, а провезти лошадей и необходимый тем фураж на легких лодках было невозможно. Кроме того, любой набег имел смысл только осенью, когда обитатели поселков не могли скрыться в лесу. Для такого набега были необходимы дороги и надежные проводники из аборигенов. А в IX веке не было ни дорог в лесу, ни нужного количества изменников хотя бы потому, что шведам было нечем оплачивать их услуги.

Если не шведы и не греки были заинтересованы в уничтожении Киевского каганата, то остается только один сосед, который этого хотел и имел средства для осуществления своей цели. Это был Хазарский каганат, который в 834 году вышел на рубеж Дона. Построенная там крепость Саркел должна была служить базой для наступления на запад, но эта акция почему-то задержалась на полвека.

Вспомним, что Рюрик был варяг (это, заметим, профессия, а не родовое прозвище). Не ужившись дома, он укрепился в Новгороде. Согласно Начальной летописи - "Повести временных лет", под его контролем была небольшая и редконаселенная территория: Ладога, Белоозеро и Изборск. Полоцк и Смоленск в 864-869 году были подчинены русам, то есть Киеву, где сидели враги Рюрика - Аскольд и Дир. Пополнять свое войско Рюрик мог только одним способом - наймом варягов из заморья. Они то и захватили Киев для его сына, называемого в летописи Игорь Старый.

И тут возникает новая неясность: почему хитрый захватчик, убив всего лишь двух правителей города, не встретил сопротивления в народных массах? Очевидно, у варягов была столь мощная поддержка, что славяно-русы не рискнули повторить попытку Вадима Храброго, пытавшегося в 864 году выгнать Рюрика из Новгорода. Но летопись и об этом молчит.

Смена власти в Киеве повлекла за собой смену политики. Олег подчинил древлян в 883 году, северян - в 884, и радимичей - в 885, причем последние до этого платили дань хазарам. Это не могло не вызвать войны с Хазарией. Но в летописи возникает провал в 80 лет!

Русская земля перенесла много страданий, вызываемых постоянными неудачами бездарных правителей. Это то и затушевывал лукавый летописец Нестор.

По "Повести временных лет", Олег в 907 года совершил свой главный подвиг - поход на Константинополь - "на конях и на кораблях". Русский десант будто бы опустошил предместья Константинополя, убив или замучив захваченных врасплох греков, а с хазарами поступил проще, "их селы и нивы за буйный набег обрек он мечам и пожарам" (А.С.Пушкин, "Песнь о Вещем Олеге"). Деяния, достойные благородного, справедливого и доброго правителя, не так ли? Затем Олег поставил ладьи на колеса и, снабдив их парусами, с попутным ветром достиг городских стен. Испуганные греки дали огромный выкуп и заключили договор, очень выгодный для Руси. Тогда же Олег повесил свой щит на воротах Константинополя.

В летописи все получилось очень красиво, но вот беда - греки об этом походе не знали, они его просто не заметили - в их летописях того времени нет ничего подобного.

Русская историография XVIII века приняла версию Нестора некритично, благодаря чему этот рассказ, несмотря на всю несообразность, закрепился в учебниках. Договор 907 года слишком напоминал исторически зафиксированный договор 911 года. Похоже, что Нестор приписал Олегу поход Аскольда 860 года, достоверность коего бесспорна.

Если Византия была окружена врагами со всех сторон- это арабы сунниты, римские папы, императоры Запада и, конечно, хазарские иудеи; друзья - шииты Дейлема, феодалы Франции (от них было мало толку) и печенеги. То у русов был один единственный враг - хазары. Война была неизбежна, а полная победа сулила неисчислимые выгоды.

Намеки на столкновения начались в IX веке, когда правительство Хазарии соорудило крепость Саркел против западных врагов. Война, не принесшая ни слады, ни земель, очевидно, что "не раз клонилась под грозою то их, то наша сторона".

Египет

Ни члены правящей династии, ни их придворные, ни их воины, купцы, муллы, эмиры, шейхи, ни жены их не были египтянами и египтянками. Последние судороги ускользающей активности стали заметны в первые века нашей эры, когда египтяне, сменив свои прежние культуры, приняли христианство. После V-VI веков египетские земледельцы возделывали поля и платили налоги Византии, полагая, что большего от них не нужно, а все остальное их не касается. Этническая система египтян упростилась до того, что их стали называть не по этносу, а по роду занятий - феллахи, что значит "землепашцы".

Угасающий этнос, переходящий в своей этнической истории "к старости", теряет способность к самообороне. Египтом, страной культурной и трудолюбивой, по очереди овладевали нубийцы, ассирийцы, ливийцы, персы, македоняне Александра Македонского, римляне и, наконец, арабы. Сами египтяне не сопротивлялись ни одному из завоевателей, тем самым предоставляя им возможность драться друг с другом.

Но Нил тек, откладывая на поля плодородный ил, Египет был самой богатой страной Средиземноморья. Правители его не мешали аборигенам жить привычным бытом, ограничиваясь сбором налогов. Купцы всех стран везли для эмиров, военачальников, горожан товары со всех концов известного тогда мира. И немаловажным товаром были рабы и рабыни.

Казалось бы, зачем они были нужны, если никто не собирался посылать их на тяжелые работы? Рабы стоили дорого, а для стоительства, ирригации и сельского хозяйства было сколько угодно покорных феллахов. Девушки‑рабыни пополняли гаремы, а мужчины - личные войска наместников, ведь восстания поднимались всюду.

Мамлюки

Иностранный легион - изобретение древнее. Уже римляне времен Империи и китайцы при династии Младшая Хань пополняли свои войска варварскими отрядами, так как сами римляне и китайцы предпочитали сидеть дома и наслаждаться культурой и отдыхом

В Египте ту же роль играли мамлюки, "принадлежащие", то есть рабы, но с той разницей, что наемники, заработав деньги, могли уволиться и вернуться домой, а мамлюкам пути назад не было: они были невольниками.

Казалось бы, мамлюкам легче всего было принять ислам, что давало свободу и возможность раствориться в конгломерате народов мусульманского мира. Но они избегали свободы как огня, и не зря. Одинокий человек на чужбине, без денег и друзей был обречен на самую жалкую жизнь. А находясь в войске, он был сыт, одет, вооружен и имел прекрасную перспективу повышения, потому что султан или эмир нуждался в его преданности и доблести.

Однако вряд ли сытые, одетые, вооруженные и никем не обижаемые мамлюки были счастливы. Приобретя некоторый комфорт, они потеряли родину и родных. А память реальности подсовывала врагов, которые вяжут руки и гонят их, привязанных к хвостам коней, плетьми; купцов, покупающих их на невольничьих рынках. Тяжелая штука, эта память. И ведь не выкинешь ее, как обгрызенную кость.

Вот поэтому работорговцам лучше было не попадаться на глаза мамлюкам. А работорговцами в XIII веке были монголы, греки с армянами и венецианцы с генуэзцами, а также их друзья - рыцари ордена тамплиеров, сидевшие в замках у берега лазурного Средиземного моря.

Ненавидя своих продавцов, мамлюки отнюдь не обожали и своих покупателей. Поэтому они спокойно позволили заменить исмаилитского халифа суннитским султаном. Когда же им показалось, что и султан руководит ими плохо, они взяли дворец и убили его.