История древних народов: Верхнеобская культура
Вторая половина I тысячелетия н.э. (V-IX века) представляет собой значимую веху в развитии народов Западной Сибири. В это время продолжают свое развитие культуры угорских и самодийских племен, сложившиеся в конце раннего железного века. Тогда же формируются первые государственные образования тюркоязычных народов Южной Сибири. Аборигенное население постепенно начинает втягиваться в орбиту влияния древних тюрков, а последние в свою очередь начинаются проникать в среду аборигенов. В различных районах Западной Сибири этот процесс проходил со своими особенностями. Специфические черты имеет и культура лесостепного Верхнего Приобья, получившая название верхнеобской.
Территориальные границы и хронологические рамки Верхнеобской культуры разные исследователи определяют по-разному. Опубликованных материалов явно недостаточно для окончательного решения спорных вопросов. К настоящему времени достаточно полно исследованы памятники верхнеобской культуры степного Алтая и Томского Приобья, материалы же Новосибирского Приобья исследованы и опубликованы лишь частично.
Первые погребения конца I тысячелетия н.э. были раскопаны в 1887 году А.В.Адриановым (6 могил Томского могильника). В 1896 году С.К.Кузнецов исследовал курганы Архиерейской Заимки под Томском. В 1946-49 годы к югу от Барнаула М.П.Грязнов исследовал могильники Ближние Елбаны. В 1960-70-х годах экспедициями Томского университета раскопаны серия курганов могильников Тимирязевский I и II под Томском и курганы у села Могильники на юге Томской области. Также исследованы памятники верхнеобской культуры раскопаны у села Сапогово в Кемеровской области.
В Новосибирской области экспедиции проводились Новосибирским государственным педагогическим институтом (в настоящее время - университет). В 1960-70-х годах раскопаны курганы могильников Умна, Каменный Мыс, Юрт-Акбалык и городища Черный Мыс в Колыванском районе. В 1982 и 1984 годы исследованы курганы могильника Черное Озеро к северу от Новосибирска. В 1990 году раскопана серия жилищ поселения Крохалевка-Соколово. На берегу реки Чик Колыванского района в 1985-89 годах велись раскопки курганов Крохалевка, проведены исследования курганов памятника Чингис на юге Новосибирского водохранилища, раскопаны верхнеобские курганы могильника Ордынское.
Хотя раскопки памятников верхнеобской культуры производились еще в конце XIX века, но сама культура была выделена лишь в последнее время. Впервые она была выделена М.П.Грязновым в 1951 году и подробно проанализирована им в 1956 году. Грязнов разделил ее на три этапа: одинцовский (II-IV века), переходный (V-VI века) и фоминский (VII-VIII века). Позднее, с накоплением материала, последний этап был отнесен к кулайской культуре, а одинцовский был датирован V-VI веками. Т.Н.Троицкая вначале выделила одинцовский эпат в самостоятельную культуру, а затем признала наличие не одинцовской культуры, а единой верхнеобской, которую она делит на три этапа: одинцовский (V-VI века), тимирязевский (VII-VIII века), получивший название по тимирязевским могильникам, и юрт-акбалыкский (IX-X века), названный по имени городища Юрт-Акбалык.
В целом, в настоящее время большинство исследователей соглашаются с предложенной М.П.Грязновым периодизацией культуры (с учетом накопленных данных) и с самим ее названием "верхнеобская". При этом ученые отмечают, что она доживает до сросткинской культуры, испытывая в VII-VIII века заметное тюркское влияние.
Природно-климатическая характеристика Верхнего Приобья
В настоящее время очевидно, что социально-экономическая и этнокультурная интерпретация археологических источников без учета данных о характере природной среды (в широком понимании термина), в которой проживали носители тех или иных археологических культур, была бы неполной, а порой и неверной. Учитывая, что различные формы жизнедеятельности древнего населения были направлены на его жизнеобеспечение, то все они в большей или меньшей степени отражают экологическую ситуацию.
Очевидно, что неправомерно переносить данных о современном состоянии природно-климатических параметров региона на период, отстоящий от нашего времени на 1.5 тысячи лет. Попробуем на основании археологического материала описать в общих чертах природные условия, в которых проживали носители верхнеобской культуры и которые, оказывали определенное влияние на ее облик.
В целом последние 2-4 тысячи лет климат характеризовался небольшими колебаниями по сравнению с теми, которые имели место при переходе от межледниковых к ледниковым породам. Однако в пределах тысячелетия происходили определенные колебательные изменения увлажненности. Очень подробно они отражены в китайских архивных источниках. Опубликовавший эти данные Ку Чин Чу определяет для Китая IV, VI, VII века как более засушливые, а II, III и VIII века как более влажные. Эти данные в целом хорошо согласуются с аналогичными данными для других регионов Евразии. И мы (с известной долей условности) можем перенести их и на Западно-Сибирскую лесостепь.
Отметим, что нельзя напрямую экстраполировать эти данные на лесостепное Приобье, однако общие тенденции климатических изменений в Азии они отражают.
Говоря в целом о климатических изменениях в лесостепной зоне Евразии I тысячелетия н.э., необходимо подчеркнуть, что в этом регионе очень велика "континентальность" этих территорий, что ослабляло палеоботанический эффект температурных изменений.
Таким образом, смещение в голоцене границ лесной и степной зоны в Западной Сибири не было значительным, а климатические колебания в лесостепном Приобье во второй половине I тысячелетия н.э. не были столь мощными, чтобы кардинальным образом влиять на хозяйственно-культурный тип населения. Различные внутривековые периоды повышенной и пониженной увлажненности в пределах второй половины I тысячелетия не выявляются по археологическим данным, хотя, безусловно, они должны были вносить некоторые, вероятно незначительные, коррективы в ведение хозяйства. Но в общем, судя по всему историко-культурному контексту, верхнеобцы находились в состоянии экологического равновесия с окружающей природной средой, лишь опосредованно испытывая на себе влияние экологических кризисов степной зоны.
Анализ географического расположения памятников верхнеобской культуры показывает устойчивую приверженность верхнеобцев в выборе мест проживания к коренным террасам реки Оби и к останцам террас в пойме реки и ее притоков. При этом кажется вполне логичным предположение, что основным объектом хозяйственного освоения верхнеобцев было само русло Оби, ее пойма, а также ленточные боры на коренных террасах.
Регион распространения верхнеобской культуры ограничен в основном Верхней Обью (лесостепной зоной от слияния Бии и Катуни до устья реки Томь). По мере продвижения от истоков к северу пойма Оби постепенно расширяется, ее средняя ширина составляет 5-7 километров. Рельеф поймы характеризуется повышением в притеррасной и прирусловой части, тогда как центральные участки являются наиболее пониженными. В центральной пойме часто располагаются системы озер, а также низкие луга и заболоченные участки. В качестве отдельных геоморфологических элементов могут быть выделены гривы, идущие в разных направлениях в зависимости от характера водных потоков в период разлива. Наиболее высокие гривы представляют собой останцы второй террасы.
Для оценки возможностей рыболовства следует отметить продолжительность ледостава (162-168 дней) и количество дней в году с открытой водой на реке Обь (176-185 дней). Существенным фактором Верхней Оби в отношении рыболовства также является отсутствие заморов, связанных с обеднением воды растворенным кислородом из-за большого поступления в реку болотных вод. В этом плане район Верхней Оби гораздо предпочтительнее Среднего и Нижнего Приобья. В связи с заморами у рыб Оби выработался инстинкт миграции в незаморную зону реки (в частности, в Верхнюю Обь). Помимо места спасения от заморов верхнеобская пойма была также основным кормовым и нерестовым угодьем рыб Оби.
Вышесказанное позволяет утверждать, что до разрушения поймы Верхней Оби в результате антропогенного воздействия (строительство Новосибирской ГЭС и образование Новосибирского водохранилища) этот отрезок был одним из наиболее благоприятных для рыболовства на протяжении всей реки до Обской губы, что, безусловно, оказывало значительное влияние на развитие здесь этого промысла еще с древности (и в частности, у верхнеобцев).
Следует отметить, что вдоль Оби пролегает один из основных путей сезонных миграций птиц в Западной Сибири, а ее пойма для многих видов птиц является преимущественным местом обитания.
Значительную, хотя и меньшую, чем у птиц, связь с поймой Оби проявляют и охотничье-промысловые виды млекопитающих. Здесь обитает норка, выдра, речной бобр, водяная крыса, барсук, волк, обыкновенная лисица, лось, белка, соболь, хорек, куница, бурый медведь, песец, корсак, рысь, кабан, косуля, олень, сайгак, центрально-азиатский козел, белка-летяга, сурок и многие другие.
Кратко рассмотрим природные характеристики Верхнего Приобья с точки зрения его возможностей для развития производящего хозяйства. Продолжительность периодов с температурой в 5, 10 и 15°С составляет соответственно 156-165, 123-130, 78-86, что имеет очень важное значение для вегетации растений. По мере продвижения к северу период, пригодный для вегетации, становится все короче. Следовательно, Верхнее Приобье является одним из наиболее благоприятных участков обского бассейна для развития земледелия.
Что же касается скотоводства, то великолепные пойменные луга, их обильность и продолжительность вегетационного периода были прочной базой для его развития начиная с эпохи бронзы.
Таким образом, характер природно-климатических факторов Верхнего Приобья позволяет определить этот регион как исключительно благоприятный для ведения комплексного хозяйства.
Характеристика поселений и жилищ
Все известные городища и поселения верхнеобской культуры тяготеют к краю обской террасы, расположены над малыми реками, старицами и протоками, находящимися в пойме (реки Уень, Чик, Чаус и др.) или же у устья небольшой реки близ ее впадения в Обь (реки Ирмень, Каракан).
Чаще всего городища расположены на краю террасы, реже - чуть в глубине от нее. При их строительстве максимально использовался рельеф местности. Городища всегда находились на возвышенном месте (холме или гриве). Ров и вал могли окружать холм с трех сторон, с четвертой стороны находился обрыв террасы, иногда ров и вал отсекали часть узкой гривы. В овальных городищах, находящихся в стороне от обрыва террасы, ров и вал опоясывали холм. Из мысовых городищ известно лишь 2: Чучка-7 (на реке Уень между селами Вьюны и Красный Яр) и Крутоборка-1 (над рекой Уень у села Кротоборка).
Размеры городищ колеблются от 6300 до 860 кв.м. Вал был внешним, он сооружался из выброшенной при строительстве рва земли. Ширина рва была небольшой, чаще всего до 1.5 метров. Вал также не отличался мощностью, но все же, видимо, в оборонительной системе он играл главную роль, и его укрепляли забором или плетнем.
Культурный слой в памятниках V - начала VIII века бедный и плохо отличается от материка. Насыщенность слоя находками - две-три на 1 кв. м. Костей животных фактически нет, встречены единичные обломки, но они очень разрушены и не поддаются определению.
Расположение жилищ в городищах связано с формой последних. В овальных городищах они располагались по овалу, внешний ряд составляли крупные полуземлянки, в центре находились малые. Во многих подпрямоугольных памятниках постройки располагались в несколько рядов. Крупные жилища располагались ближе к краю террасы. Как показали раскопки, многие малые постройки не имели очагов и использовались в основном для хозяйственных целей.
При строительстве почвенный слой и верхний слой материка снимался до 75 сантиметров от поверхности. Площадь жилищ колебалась от 10 до 67 кв. м. Следы опорных столбов встречены лишь в двух постройках. Отсутствие опорных столбов дает основание считать, что большинство построек были срубными.
Очаги, обнаруженные во всех крупных и нескольких малых жилищах, однотипны. В жилище, даже большом, обычно имелся лишь один очаг. Очаги были открытыми и располагались на уровне пола или углублялись в него на 10-15 сантиметров. Размеры очагов колеблются от 0.5 до 1.2 метров. Глиняная обмазка обнаружена лишь в одном случае. Очаги располагались чаще ближе к стене, реже в центре жилища. Обращает на себя внимание тот факт, что прокал земли под очагами не был мощным (не более 10 сантиметров), хотя отдельные жилища существовали длительное время. Это говорит о том, что имелась тяга, и жар устремлялся кверху. Следовательно, сооружались чувалы с тягой, однако глиняная обмазка, которой покрывалась деревянная тяга, отсутствовала.
Находки представлены обломками сосудов, керамическим и железным шлаком, каменными точилами, костяными и железными наконечниками стрел, одним обломком каменного грузила. Костей почти не обнаружено.
Погребальный обряд
Анализ погребального обряда проведен на основании материалов 18 могильников, содержавших 153 раскопанных кургана и три грунтовые могилы. В могильниках выявлено 176 могил, в которых было захоронено не менее 197 человек, четыре коня и три собаки.
Для верхнеобской культуры в целом характерно наличие курганных могильников. Диаметр насыпей колеблется от 4 до 10 метров, высота - от 15 до 150 сантиметров. Курганы располагались на краях высоких надпойменных террас, на гривах или дюнах, на берегах небольших рек, иногда близ их впадения в Обь. Насыпь курганов сооружалась не из дерна, как это было принято в эпоху раннего железа, а из материкового грунта (песка или суглинка). В насыпи или под ней встречаются следы тризн: сажные пятна, ямы с сажным или зольным заполнением, отдельные кости и черепа коней, целые и разбитые сосуды. Поскольку ямы обычно располагались на периферии насыпи, можно предполагать, что именно из них бралась земля для сооружения кургана.
Помимо обычных курганов с могилами встречены и поминальные. В них нет следов погребений, дно ровное, следы ограбления отсутствуют. Насыпь состояла из светлого песка или суглинка и отличалась сильной уплотненностью. Под ней на уровне погребенной почвы обнаружены отдельные обломки сосудов и единичные находки.
Под насыпью погребальных курганов чаще всего находилось одно погребение, реже - два или три. Могилы углублялись в материк на глубину до полуметра. Перекрытия плохо сохранились, они хорошо дошли до нас лишь в отдельных погребениях, подвергшихся обожжению. Площадь сохранившихся перекрытий часто значительно превышала площадь могил.
В погребальном обряде прослеживаются особенности, дающие основание выявить два периода в его существовании. Первый период охватывает V - начало VIII века, второй - вторую половину VIII - IX века
Для первого периода характерен обряд трупоположения. Часто могилы подверглись обожжению. Судя по обугленным бревнам, над перекрытыми, но еще не засыпанными могилами, был разведен мощный костер, от высокой температуры кости погребенных не только обуглились, но и кальцинировались. Костяные наконечники стрел также были пережженными. Горящий костер был забросан землей.
В насыпях курганов и над могилами зачастую находятся специальные скопления отдельных предметов (удила, стремена, наконечники стрел, уздечные ремешки с бляшками, кельты, ножи и сосуды). Украшения и поясные наборы в курганах не найдены. Погребенные в основном ориентированы головами на северо-восток с отклонениями на восток и север. Погребенные чаще всего лежали на спине в вытянутом положении, руки у них иногда располагались на лобке, реже (около 12%) захороненных лежали на боку или на спине с подогнутыми ногами.
В ряде случаев, особенно в могилах с несколькими погребенными, четко прослеживается вторичность захоронений. Возможно, что так хоронили зимой. В случаях повторного захоронения у некоторых скелетов в непотревоженных могилах отсутствовали отдельные кости, сосуды оказались разбитыми, а часть их обломков утерянными.
Со второй половины VIII века погребальный обряд резко меняется. Преобладающим становится обычай трупосожжения на стороне. Могилы лишь слегка углубляются в материк. Реже они располагаются на уровне материка или в насыпи. Преобладают курганы с одной могилой.
Прах обычно лежал одной, реже двумя кучками. Лишь в могилах, потревоженных корнями деревьев, он был разбросан по всему дну. Предметы, сопровождавшие прах, действию огня не подвергались. В одном случае в могиле лежал скелет водоплавающей птицы. Расположение праха компактными кучками заставляет полагать по аналогии с таштыкскими погребениями, что он был зашит в "куклы".
В VIII-IX веках сохраняются отдельные курганы с трупоположением. Вместе с тем появляются погребения с конем.
У каждого могильника верхнеобской культуры наряду с общими чертами есть и индивидуальные. Так, в могильниках Черное Озеро-1 и Крохалевка-23 на периферии кургана под насыпью выявлено несколько ям, которые как бы окружают могилу. Видимо, грунт на сооружение насыпи брали из них, совсем рядом с курганом. В могильниках Юрт-Ак- балык-8 и Умна-3 землю брали с более отдаленных участков: здесь под насыпями встречено либо по одной яме, либо ямы вовсе отсутствовали. В двух могильниках насыпи были сложены из темной земли, а не из светлого грунта, как в остальных. В Красном Яре-1 значительная часть курганов сооружена на территории ирменского поселения с четко выраженным темным культурным слоем, который и шел на сооружение курганов. А в Каменном Мысе темный грунт для насыпи, видимо, брали с расположенного в 50 - 200 м поселения эпохи раннего железа.
В курганах Черного Озера-1 почти у всех скелетов кисти рук были сложены на лобке, в других могильниках такое положение встречается в единичных случаях. Только в могильнике Крохалевка-23 обнаружены сожжения погребенных в могилах. В синхронных курганах по-разному представлены сосуды: в Умне-3 они найдены и в могилах, и разбитыми в насыпях, в Красном Яре-1 в могилах сосудов нет, они встречены только в насыпях и являют собой следы тризны. В Каменном Мысе сосудов нет ни в могилах, ни в насыпях. Исключение составляют только курганы 21 - 22, где рядом с могилой найдены два целых сосуда. В Юрт-Акбалыке-8 и Крохалевке-23 обнаружены погребения собак, в курганах 17-18 Юрт-Акбалыка-8 и кургане 10 Красного Яра-1 - яма со слегка обожженным черепом и костями коня. Кости лошади найдены в насыпях ряда курганов. В могильнике Чингис-2 имеются погребения всадников с конями. В кургане 3, судя по стратиграфии насыпи, могила всадника была окружена невысокой стенкой (не выше 40 см), сложенной из пластов дерна. Рядом с могилой находилось деревянное сооружение, от которого осталось пятно коричневого цвета. А в кургане 6 могильника Крохалевка-13 могилу окружали деревянные столбики (рис. 10, 4).
Инвентарь
Орудия труда и предметы быта
Ножи являются самой распространенной после керамики находкой, они встречаются почти во всех погребениях. Ножи сопровождают погребенных, относящихся ко всем категориям населения. Они имеются и в женских, и в мужских погребениях, и в погребениях взрослых, и детей, и в захоронениях бедных, и богатых. Обычно в могиле находился один нож, в поминальных комплексах могло быть и два. Ножи, видимо, висели на поясе, поэтому они чаще всего расположены слева или справа от погребенного на уровне таза и кистей рук.
К сожалению, сохранность железных ножей очень плохая, и можно лишь констатировать наличие их в погребениях. Говорить о размерах лезвия и рукояти можно лишь в половине случаев.
По длине лезвия ножи составляют три группы.
Первая группа ножей имеет длину лезвия 6-10 сантиметров, они отличаются они друг от друга лишь степенью изношенности лезвия. Видимо, это обычные бытовые, универсальные ножи, не имевшие специального назначения.
Вторая группа представлена крупными ножами с длиной лезвия до 15 сантиметров. Здесь уже прослеживается разнообразие форм, связанных со специальными функциями. Так, например, массивные ножи с шириной лезвия до 3 сантиметров и утолщенной спинкой, скорее всего, предназначались для рубки.
Третья группа представлена миниатюрными ножами. Их размер не превышает 5 сантиметров. Такие изделия принято считать вотивными. Однако они могли иметь и хозяйственное назначение, использоваться для тонких работ.
Часто в погребениях встречаются гарпуны. Их длина составляет 9-10 сантиметров, а длина пера 3-4 сантиметра. Гарпунные наконечники свидетельствуют о занятии населения рыбной ловлей.
Железные кельты сопровождали как мужские, так и женские погребения. Они лежали лезвиями к ногам, чаще справа, реже слева от умершего на уровне кисти, таза или бедер. В могилах с сожжением определенного месторасположения кельтов нет. Можно отметить, что чем к более позднему времени относятся захоронения, тем чаще встречаются в них кельты. Длина кельтов колеблется от 7 до 13 сантиметров при ширине от 2.5 до 5 сантиметров. Различия в пропорциях и форме края лезвия, вероятно, связаны с различием функций конкретных кельтов. Длинные и узкие кельты с ровным рабочим краем могли служить долотами, а широкие кельты с округлым краем лезвия скорее всего были топорами.
Орудия, свидетельствующие о развитии сельского хозяйства представлены сошниками длиной от 10 до 20 сантиметров. Как и кельты, они были изготовлены путем расковки из одного куска железа. Края лопасти заточены, ее разрез имеет вид вытянутой трапеции. Все сошники имеют небольшой прогиб от внешней стенки втулки, что свидетельствует об их использовании.
Жернова изготавливались из местного гранита. Диаметр камней около 28 сантиметров, толщина около 5 сантиметров. В центре верхнего камня было широкое сужающееся книзу отверстие.
Встречено лишь два экземпляра пряслиц. Оба каменные, уплощенные, найдены в могилах V-VI века. На обломке одного сохранился орнамент в виде схематического изображения животных, идущих вереницей. Каменные орнаментированные пряслица. В верхнеобских погребениях Томского Приобья пряслица не обнаружены. Можно предполагать, что у племен верхнеобской культуры вместо пряслиц имелись иные приспособления к веретену.
Украшения
Как и ножи, бусы находились в мужских и женских погребениях, в могилах взрослых и детей. Число бусин при одном захороненном доходило до 50. Бусины входили в состав ожерелий, браслетов, их нанизывали на стерженьки серег с боковым отростком, нашивали на одежду. В отдельных случаях сохранились узенькие ремешки, которые продергивались в бусы.
По характеру материала различают бусы бронзовые, стеклянные и каменные. Почти все они встречены в датированных комплексах. В двух первых периодах верхнеобской культуры (V - начало VIII века) преобладают бронзовые бусины (до 82%), на последний период (вторая половина VIII - IX век) такую же долю занимают бусины из стекла. Таким образом, анализ ассортимента бус показывает, что в V - начале VIII века резко преобладают бронзовые бусы местного производства. Позже подавляющую часть бус составляют привозные, выполненные из цветного стекла.
Серьги также встречаются в погребениях мужчин и женщин, взрослых и детей. По своей форме серьги имели вид несомкнутого кольца или бронзовые, литые с каплевидной подвеской. Серьги с каплевидными подвесками и боковым отростком являются хорошо датированным материалом. Они появляются не ранее середины -второй половины VIII века. Надо отметить, что серьги из памятников верхнеобской культуры не являются типичными для узкого круга памятников, а были широко распространены в рассматриваемое время в Евразии.
Широко распространены подвески. Найдены подвески, повторяющие форму овальных серег с каплевидными окончаниями, подвески, имеющие вид круга или овала с двумя отростками в виде перевернутых восьмерок, уплощенные кольца с четырьмя или пятью отростками, у верхнего из которых есть отверстие для подвешивания, широко распространены подвески в виде полого усеченного конуса, бобовидные подвески, подвески в виде стерженька с каплевидным окончанием. Среди подвесок выделяется группа с четко очерченным ареалом распространения в Среднем и Верхнем Приобье. Это чисто местные, самодийские, бобовидные, лапчатые и другие подвески.
Среди находок представлены бляхи, перстни, гривны, браслеты, диадемы и амулеты.
Вооружение
Предметы вооружения - один из основных источников, позволяющих решать различные задачи археологического исследования. В статье мы предполагаем прежде всего описать комплекс вооружения верхнеобских воинов. Однако его интерпретация с точки зрения реконструкции военного дела, а также вопросы о роли вооружения в системе мировоззрения верхнеобцев являются темой специального исследования и выходят за рамки настоящей работы.
Основным средством ведения дистанционного боя является лук. Все комплексы, в которых были обнаружены остатки луков, датируются в пределах VIII - X веков. Верхнеобские образцы луков в разных сочетаниях представлены луками с концевыми, срединными боковыми и срединной фронтальной накладками. Представляют интерес факт, что почти все случаи обнаружения остатков луков связаны с погребениями по обряду кремации. Но главное, что во всех погребениях наряду с другими находками были обнаружены изделия, прямо или косвенно связанные со всадничеством погребенных (навершие плети, удила с псалиями, подпружные пряжки, чумбурный блок). Следовательно, есть основания предполагать, что сложносоставные луки у верхнеобцев были обязательной принадлежностью воинов-всадников и непременным атрибутом, сопровождавшим их при погребении.
Железные наконечники стрел верхнеобской культуры были обнаружены в погребальных комплексах либо в непосредственной близости от погребенных, либо, в случае погребения по обряду кремации, среди праха. Все наконечники относятся к черешковым. По сечению пера они наконечники стрел можно разделить на делятся на группы:
- Трехлопастные наконечники представлены асимметрично-ромбическими , удлиненно-треугольные, удлиненно-шестиугольные и ярусные. Все эти типы наконечников широко распространены в Западной Сибири, в частности на Алтае и в Минусинской котловине.
- Плоские наконечники встречены с прямым и вогнутым срезом. Различные типы плоских наконечников, распространившись с VIII - IX вв., использовались в Западной Сибири до этнографической современности. Территория их бытования связывается прежде всего с таежным миром. Это касается и европейской части России, где они существовали с VIII по XIV века.
- Квадратные удлиненно-пятиугольные наконечники. Подобные наконечники относят к "бронебойным", их появление исследователи связывают с концом I тысячелетия. Во II тысячелетии "бронебойные" наконечники продолжают существовать, однако уже имеют удлиненные пропорции. В связи с этим правомерно датировать этот тип VIII-X веками.
- Трехгранные наконечники включают удлиненно-треугольные и удлиненно-шестиугольные. Наконечники стрел этой группы в средневековых памятниках Южной Сибири встречаются не так часто, как трехлопастные. Ю.С.Худяков датировал их VIII-X веками.
- Ромбические пятиугольные наконечники. Подобные наконечники обнаружены на Алтае (Кер- Кечу), где они датируются IX-X веком.
Костяные наконечники стрел верхнеобской культуры по способу крепления с древком костяные наконечники подразделяются на три отдела: черешковые, втульчатые и с раздвоенным насадом. Костяные наконечники стрел относятся к видам источников, интерпретация которых чрезвычайно затруднена. Их морфологические признаки, будучи во многом заданными параметрами сырья, мало отражают этнокультурную специфику их изготовителей или время их функционирования с тем допуском точности, который может удовлетворить исследователей. Поэтому вряд ли имеет смысл привлечение каких-либо аналогов выделенным выше
Колчаны были обязательным атрибутом экипировки лучников для хранения и транспортировки стрел во время военных действий и на охоте. Мы можем лишь предполагать, что колчаном обладал каждый лучник и поэтому они имели широкое распространение у верхнеобцев. Однако источников, позволяющих определить типы колчанов, реконструировать их внешний вид крайне мало, поскольку колчаны изготавливались из органического сырья, легко поддающегося разложению в земле (кожа, дерево, береста). Поэтому чаще всего от колчанов сохранились лишь железные крючья, на которых они крепились.
Средства ведения ближнего боя более разнообразны.
Во второй половине I тысячелетия палаши широко использовались воинами Южной Сибири. Исследователи выделяют значительное количество их типов. Таежная зона Западной Сибири явилась одним из регионов, где этот вид оружия существовал значительно дольше, чем в степи и лесостепи. Наиболее поздние датируются XVI-XVII веками.
Наиболее ранние железные наконечники копий появляются в Новосибирском Приобье в кулайское время и относятся к III-II векам. до н.э. Следовательно, нет оснований связывать их наличие у верхнеобцев с влиянием комплекса вооружений Южно-Сибирского населения в результате тюркизации этой территории во второй половине I тысячелетия н.э. Этот тип вооружения состоял в арсенале таежных воинов и охотников задолго до влияния на него традиций тюркоязычного мира. Все обнаруженные наконечники копий верхнеобцев железные. По форме пера наконечники копий удлиненно-шестиугольные, по сечению пера линзовидные или ромбические. Аналоги наконечников копий из различных регионов Южной Сибири позволяют определить время их распространения в рамках VI-X веков.
Боевые ножи верхнеобцев делятся на два типа: коленчатые и с прямой рукоятью. Коленчатые известны и в материалах VI-VII веков культуры чаатас, поэтому ножи этого типа называют уйбатскими. Кроме того, коленчатые ножи часто изображаются на древнетюркских каменных изваяниях. Аналоги позволяют датировать этот тип VII-VIII веками.
Очевидно, плети и стеки входили в атрибуты экипировки конных воинов верхнеобской культуры. Всего обнаружено четыре экземпляра рукоятей плетей и один экземпляр навершия стека. Все комплексы, где обнаружены эти изделия, датируются в пределах VIII-X веков.
Комплекс защитного вооружения верхнеобцев представлен лишь фрагментами железного панциря из Крохалевки-23 и кольчуги из Умны-2. К сожалению, фрагменты панциря очень плохой сохранности, они обнаружены в виде сплошной спекшейся массы. Можно лишь сказать, что пластины имели удлиненную, подпрямоугольную форму со скругленными концами. Расположение на пластинах отверстий для их крепления установить затруднительно.
Предметы, использовавшиеся в конской упряжи верхнеобской культуры, представлены железными удилами, псалиями, железными стременами, различными бронзовыми украшениями узды. Появление железных стремян в лесостепном Приобье синхронно с их появлением в других регионах Евразии и относится ко времени не позднее середины VI века.
Керамика
Все сосуды одинцовского этапа круглодонные, широкогорлые. Четко профилированная шейка плавно переходит в округлое тулово. Горло слегка отогнутое, реже прямое, низкое, плечики слегка выпуклые. Венчики почти всегда скошены внутрь, срез орнаментирован. Они часто бывают утолщенными за счет внешнего налепа. В единичных случаях встречены сосуды с внутренними или внешними карнизиками, тулово с ребром и заостренным дном.
Орнаментация у сосудов одинакова. Орнамент наносился на верхнюю треть сосуда. Как правило, орнаментировался и отогнутый внутрь венчик. Изредка орнамент наносился на внутреннюю поверхность горла. Орнамент состоял из двух зон, часто одинаковых, отделенных друг от друга рядом ямок, нанесенных чаще всего по линии шейки. Верхняя зона обычно состояла из одной строки. Нижняя строка орнамента наносилась на плечики. На одном сосуде может быть встречено два-три типа орнамента и способа его нанесения.
В основном орнамент наносился гребенкой, значительно реже гладкой палочкой, часто с нажимом на верхнюю часть штампа. При нанесении узора углом гребенки или палочки оставался оттиск в виде треугольника или полуовала. Подобный способ орнаментации характерен для керамики V-VI веков.
Основной мотив орнаментации сосудов состоял из насечек, нанесенных углом гребенчатого или гладкого штампа в виде треугольников или полуовалов. Они располагались рядами, в единичных случаях - беспорядочно. Столь же часто встречаются ряды наклонных или вертикальных линий, значительно реже - ряды елочек, горизонтальных линий и зигзагов. На нескольких сосудах встречены провисающие линии и группы коротких прямых.
Резкого различия между керамикой одинцовского и последующего этапа нет, поэтому отнесение керамики отдельных поселений к конкретному периоду является условным. Форма сосудов несколько изменилась по сравнению с сосудами первого этапа: часть их более приземистые, преобладает прямое горло, увеличилось число сосудов без шейки.
Керамика второй половины VIII-IX веков представляет собой дальнейшее развитие керамики второго этапа, резкой границы между ними нет. Еще больше заметно увеличение числа сосудов без шейки с загнутым внутрь венчиком. Характерной особенностью керамики третьего периода верхнеобской культуры является значительное число сосудов с резко утолщенным венчиком за счет налепа с внешней стороны. Иногда венчик бывает в несколько раз толще стенки. Сосуды по- прежнему круглодонные и широкогорлые. Шейки у них в отличие от сосудов предшествующих этапов редко бывают отогнутыми. Преобладают сосуды с прямым горлом и загнутым внутрь краем.
Происхождение верхнеобской керамики генетически восходит к поздне-кулайскому этапу лесостепного варианта кулайской культуры. Это хорошо прослеживается при сравнении орнаментации сосудов одинцовского этапа с позднекулайскими. Их общие черты - преобладание рядов наклонных линий, широкое употребление гребенчатого штампа, нанесение на некоторых сосудах ямок поверх строк другого орнамента, отсутствие "жемчужин", редко встречающаяся орнаментация зигзагами, елочкой или прямыми линиями, частое сглаживание изнутри выпуклостей от нанесенных на поверхность ямок, наличие в единичных случаях наклонных линий на внутренней поверхности горла.
Производство и добыча продуктов питания
Рассматривая производство и добычу питания у верхнеобцев, мы опираемся на сведения о природных особенностях региона, изложенные ранее. Исключительно богатая растительным и животным миром пойма Верхнего Приобья, очевидно, имела огромное значение в развитии земледелия, скотоводства, охоты и рыбной ловли.
Ведущую роль в хозяйстве, как и на сопредельных территориях, вероятно, играло скотоводство, которое в лесостепи в силу особенностей климата могло быть только отгонным. К сожалению, на поселениях кости встречаются крайне редко, поэтому невозможно дать характеристику состава стада. Данное обстоятельство вряд ли можно объяснить тем, что в более влажном (нежели в степной части) грунте кости плохо сохраняются. Примечательно, что отсутствуют также и кости диких животных, и коней. Хотя доподлинно известно, что кони использовались, как минимум, в качестве боевой единицы. Остается предполагать, что у населения этого периода существовал обычай выносить костные остатки за пределы поселения или утилизировать (например, сжигать). Отметим, что в VIII-IX веках данная особенность соблюдалась не столь строго: так в городище Юрт-Акбалык-1 найдено несколько конских костей и одна баранья.
Значительное место в жизни населения занимало коневодство. Об этом свидетельствуют единичные находки конских костей на поселениях и более частые в курганах (следы тризн, жертвенная яма с остатками частично обожженных костей в кургане, а также частые находки железных удил).
Судя по слабому содержанию азота (признак унавоженности почвы) в культурном слое поселений, скот не содержали ни в городищах, ни в кратковременных поселениях в лесу. Таким образом, даже зимой скот держали вне помещений и за пределами поселений. Подобное поведение известно у ряда народов Сибири и в настоящее время.
Вопрос о характере земледелия остается дискуссионным. Ряд исследователей найденные железные орудия считали мотыгами (земледелие, соответственно, было мотыжным), другие склонны видеть в инструментах сошники (значит, земледелие было плужным). Однако находки жерновов позволяют считать земледелие верхнеобской культуры плужным. Конкретных свидетельств о возделывании определенных земледельческих культур нет. Но по аналогии с Южной Сибирью можно считать, что сеяли просо, ячмень, пшеницу. Муку мололи на ручных жерновах.
Отсутствие остеологического материала на поселениях мешает раскрытию уровня развития охоты и рыбной ловли. О развитии охоты можно судить по погребениям собак в могильниках. Видимо, орудиями охоты являлись костяные наконечники стрел с шиловидным окончанием, которые могли служить для охоты на небольшого пушного зверя. Почитание медведя и совы или филина также свидетельствует о связи населения с охотой.
Для характеристики рыбной ловли также имеется мало материала. В единичных могилах одинцовского этапа встречены железные гарпуны, хотя в более поздних памятниках они не встречаются. Каменное грузило обнаружено только одно. Но очевидно одно: расположение поселений на берегах малых рек, стариц и озер неизбежно должно было придать довольно большое значение рыбной ловле.
Нельзя не отметить и важное место собирательства в хозяйстве верхнеобцев. Не мог человек не пользоваться благами природы, живя на боровой террасе, богатой ягодой, кедровыми орехами, кореньями и др. Хотя и здесь материальные подтверждения развития собирательства не обнаружены.
Ремесла
Реконструкция развития производства керамики у верхнеобцев сейчас преждевременны из-за недостаточности материала. Можно лишь с уверенностью сказать, что формование посуды осуществлялось методом ручной лепки. Ни один из образцов керамики не подвергался воздействию температуры более 700-800°С, однако этот признак ничего не говорит о характере обжига. Разумно предположить, что он был костровым, поскольку при всей изученности верхнеобской культуры (а также других синхронных культур региона) ни разу не были обнаружены какие-либо специальные конструкции, которые можно было бы интерпретировать как предназначенные для обжига керамики. В целом можно предполагать, что керамическое производство верхнеобцев имело степень развития на уровне домашних производств.
Металлургическое производство занимает особое место в ремесле и дает довольно четкое представление об уровне развития производительных сил. Остатки бронзолитейного производства не сохранились, их следы на поселениях не выявлены, но сами бронзовые изделия говорят о наличии этой отрасли. Часть бронзовых изделий является привозной: это монеты, отдельные бляшки и подвески. Многие же украшения явно имеют местно происхождение, хотя и могли быть изготовлены по привозным образцам. Местное происхождение имеют украшения, которые четко относятся к кругу самодийских украшений: подвески в виде полого конуса, подвески бобовидные или сердцевидные, бронзовые пронизки, бронзовые перстни с овальными щитками, различные подвески, связанные с солярным знаком, подвески, повторяющие форму серег с каплевидными подвесками, и др.
К середине I тысячелетия н.э. население уже овладело железом и имело достаточно крепкие навыки в изготовлении из него орудий и предметов вооружения. Так, в материалах Томского Приобья встречаются специальные инструменты, например, клещи, которые вполне могли быть кузнечными. Исследование железных орудий верхнеобской культуры в Томском Приобье, проведенное Н.М.Зиняковым, показало, что ножи и кельты изготавливались из низкоуглеродистой стали или из чистого железа. При этом часто использовалась сварка. Анализ синхронных подтверждает, что кузнецы Верхнего Приобья использовали, как правило, металл низкого и среднего качества с большим количеством шлаковых примесей. Для улучшения качества изделий их часто цементировали. Закалка, даже мягкая, зафиксирована лишь однажды]. Таким образом, результаты анализов железных изделий Томского и Барнаульского Приобья совпадают, и, следовательно, они вполне могут быть отнесены к Новосибирскому Приобью, лежащему между этими территориями.
Процесс обработки кожи и мехов и изготовления из них изделий занимал значительное место в хозяйстве в рамках домашнего ремесла. Из кожи делали ремни для поясов и конской упряжи, из кожи и меха шили одежду и обувь. Обработка шкур производилась при помощи каменных скребел, имевших природную форму. Кожу и мех сшивали толстыми нитками, могли использовать и сухожильные волокна, которыми шили еще в эпоху раннего железа и которые дошли до нас в пазырыкских курганах.
Работа с костью базировалась на остаточных продуктах скотоводства и охоты. Из кости изготавливали наконечники стрел, различные проколки, чумбуры, ложки, подпружные пряжки и другие предметы быта. Обработка кости резанием и скоблением могла производиться при помощи железных ножей и кельтов, имеющих прямой рабочий край.
К сожалению, об обработке дерева можно сказать еще меньше, чем об обработке кости. В неглубоких могилах и на поселениях дерево не сохранилось. Деревянные изделия дошли до нас только в обожженном виде. Были найдены один деревянный сосуд типа пиалы, плоское дно второго сосуда и деревянная ложка точно такой же формы, как и у костяных ложек. Видимо, деревянные сосуды были обязательной принадлежностью почти каждого погребения, так как с конца второй половины VIII века постепенно исчезает обычай ставить умершему еду в глиняных сосудах, ее скорее всего оставляли в деревянных.
Общество
Для изучения отдельных аспектов демографии верхнеобцев мы располагаем лишь материалом городищ, из которых три были полностью раскопаны. К сожалению, нет полностью исследованных могильников, которые помогли бы выявить число членов родовой или большесемейной организации, хоронившей умерших на данном кладбище. Для выяснения особенностей расселения населения необходимо использовать анализ кустов поселений, что для Новосибирского Приобья впервые было сделано Т.Н.Троицкой. В расположении перечисленных в главе II городищ и поселений четко выделяются кусты.
В качестве примера рассмотрим два куста синхронных памятников одинцовского этапа на берегах реки Уень. Первый состоит из городищ Вьюны-9, -10, -11. Каждое содержит от девяти до 13 западин разных размеров. Второй куст состоит из городищ Черный Мыс-1, -2, -3, -6, из них два первых полностью раскопаны. Каждое содержало четыре крупных жилища и четыре-пять малых или подсобных помещений. Размеры жилищ составляли 20-70 кв.м, общая жилая площадь, таким образом, достигала 240-250 кв.м на каждом городище. Если допустить, что на одного человека приходилось 3-4 кв.м жилой площади, то в одном городище могло проживать 50-70 человек. Одиночно расположенное городище Юрт-Акбалык-5 содержало восемь крупных и 11 малых западин, число жителей здесь могло достигать 100 и более человек. Культурный слой городищ слабо насыщен находками. Однако о длительности жизни каждого городища говорят следы перестройки оборонительной системы. Это можно объяснить тем, что жизнь в поселениях не была постоянной, а сами они были сезонными.
На основании имеющегося материала можно сделать следующее заключение. Население верхнеобской культуры, занятое отгонным скотоводством, которое не требовало крупного коллектива, имело распыленную родовую организацию. На одинцовском и тимирязевском этапах в одном крупном или нескольких малых расположенных рядом поселениях жили люди, связанные принадлежностью к одному роду (100-150 человек) или к более мелкой социально-экономической единице, в состав которой входило несколько больших патриархальных семей, живших в одном-двух жилищах. Значительной военной опасности не было, поэтому городища не имели мощной оборонительной системы, которая появилась лишь в VIII-IX веках, когда произошли некоторые изменения в социальной жизни, нашедшие свое отражение в появлении крупных центров-городищ, вокруг которых группировались более мелкие поселения (Юрт-Акбалык-1). Военная опасность могла исходить с юга и юго-востока от тюркоязычных народов - тюрков, кимаков, кыргызов, постепенно проникавших на территорию лесостепного Приобья, о чем свидетельствуют изменения в погребальном обряде. Определенная опасность могла исходить и от северных лесных племен, отдельные представители которых, видимо, в небольшом числе проникали в лесостепь. Не случайно в материалах отдельных памятников появляются обломки керамики с орнаментом северного типа.
Имущественная и социальная дифференциация, вероятно, была развита слабо. Все исследованные могильники относятся к числу рядовых. Богатые "царские" погребения, как на Алтае, в Хакасии или Туве в Новосибирском Приобье пока не встречены. Но о существовании определенной имущественной дифференциации говорит различие в инвентаре, сопровождавшем погребенных в одном и том же могильнике.
О социально-экономической дифференциации может свидетельствовать распространение поясов с наборными бляхами. Как известно, наборные бляхи выполняли социальную опознавательную функцию, так как позволяли определять занимаемое воином место в обществе. Они широко встречаются в погребениях верхнеобской культуры VII века и особенно VIII-IX веках. Видимо, к этому времени в среде верхнеобского населения назрела необходимость внешне выразить социальную и имущественную дифференциацию. Знаковая система, которая отражала эти явления, уже была оформлена у южных соседей, и, когда в ней появилась потребность, местное население воспользовалось ею, и наборные пояса получили широкое распространение.
Половозрастная дифференциация имеет большое значение в обществах, в которых еще не сложилось государство, а имущественная дифференциация не была четко выраженной. Однако и здесь имеется слишком скудный материал. К сожалению, применительно к VIII-IX векам, когда появляется обряд трупосожжения, нельзя говорить о половозрастной дифференциации. Мы можем судить только о наличии определенной имущественной дифференциации и о низком статусе детей: в Каменном Мысе в детских захоронениях кости сжигались не столь тщательно, как во взрослых.
Других сведений относительно социальной жизни населения верхнеобской культуры в настоящее время нет.
Заключение
В Новосибирском Приобье во второй половине I тысячелетия н.э. была распространена верхнеобская культура, памятники которой прослеживаются на всей территории лесостепного Приобья. Происхождение ее связано со слиянием на указанной территории кулайской и большереченской культур эпохи раннего железа. Верхнеобская культура входила в состав релкинской культурной общности и имела несколько локальных вариантов: новосибирский, барнаульский, томский и кузнецкий. Хозяйство населения было комплексным, многоотраслевым. Ведущее место в нем занимало отгонное скотоводство, земледелие было плужным. Экономической базой производства и добычи продуктов питания была обская пойма с ее лугами и водоемами. В V-VII веке, как это видно из анализа идеологии населения, верхнеобская культура входила в круг лесных и лесостепных урало-сибирских культур. В VIII-IX веках в Новосибирском Приобье начинается процесс тюркизации населения, и верхнеобская культура к концу этого периода прекращает свое существование.
Взаимоотношения с южными тюркскими племенами на протяжении V-IX веков претерпели ряд изменений. Время, когда погибло государство хунну, но еще не сложились тюркские государства было беспокойным для всех народов Южной и Юго-Западной Сибири. Власть монгольских племен жуань-жуаней не обеспечивала стабильности. Регулярная связь лесостепного населения с южными, горными, племенами отсутствовала. Поэтому в материалах одинцовского этапа верхнеобской культуры вещи южного происхождения редки, в основном это предметы вооружения и конского набора. И только на самом юге распространения верхнеобской культуры наблюдается незначительное проникновение самих тюрок, о чем свидетельствуют обнаруженные погребения с конями, но в целом весь материал этих могильников местный, верхнеобский.
С утверждением Первого, а затем и Второго тюркского каганатов устанавливаются более прочные связи лесостепи с югом, с тюрками Алтая. Оттуда широко проникают украшения, наборные пояса, монеты, предметы вооружения. Это время тюркского культурогенеза, когда в основном имеет место культурное влияние, а не экспансия самих тюрков. Оно приходится на второй этап развития верхнеобской культуры.
Третий этап совпадает с временем утверждения уйгурского государства и консолидации в борьбе против него тюркских племен и енисейских кыргызов. В это время происходит передвижение тюрок, ими осваивается Барабинская лесостепь. На территории степного Алтая верхнеобская культура сменилась тюркской. На территории же Кузнецкой котловины, Новосибирского и Томского Приобья сохраняется местное население. По мнению В.А.Могильникова, тюркизация Новосибирского Приобья растянулась на столетия из-за наличия широкой боровой ленты на берегах Оби, непригодной для кочевого хозяйства. Здесь, по его мнению, сосуществовали носители разных культурно-хозяйственных типов, что вынуждало проникших сюда кочевников постепенно переходить к комплексному хозяйству аборигенов и вело к смешению двух этносов.
Таким образом, в Новосибирском Приобье в VIII-IX веке начинается постепенное, эпизодическое проникновение тюрков. Массовое же их проникновение здесь будет происходить с X-XI века.
К сожалению, многое еще остается неясным: отсутствует всесторонний анализ антропологических данных; не уточнены границы распространения локальных вариантов верхнеобской культуры; нет достаточных оснований для этнической привязки населения; непонятны конкретные причины, вызвавшие переход в погребальном обряде населения Новосибирского Приобья от ингумации к кремации; остается открытым вопрос о взаимоотношении релкинской и верхнеобской культур и т.д. Надо надеяться, что дальнейшие исследования позволят решить многие из этих вопросов и внесут необходимые уточнения в приведенные здесь рассуждения.
|
